КАК Я ОСТАЛАСЬ ЖИТЬ… ГЛАВА 14

У меня всегда было ощущение, что мы его усыновили… И это ощущение было не случайным: ему нужны были родители, семья, тепло, безопасность… У Олега Яковлева было мало чего, но был голос. Тенор. Это то, что необходимо было «Иванушкам».

Мы искали тенора по всей стране, и никак не могли найти. Матвиенко устраивал бесконечные  прослушивания, и казалось, что это конец. Тенора не было! Вот как такое может быть? В стране со 150 миллионами жителей невозможно было его найти! А, может быть, просто никто не хотел приходить на это место? Это же была такая непосильная ноша – заменить Сорина. Надо было быть таким отчаянным человеком, чтобы это сделать, причём в плохом смысле слова. Надо было саморазрушиться, для того чтобы оставаться на плаву в этом коллективе. Надо было идти ва-банк. И надо было обладать огромной уверенностью в себе, чтобы занять место Игоря.

У Олега этой уверенности не было, были подменные чувства. Ему было ужасно тяжело. Я не думаю, что у него была эта сила, чтобы постоянно терпеть сравнение себя с кем-то ещё. Более того, для Олежки Сорин был одиозной фигурой, и, похоже, он понимал, что приблизиться к нему будет невозможно. И это было правильным. Нужно было выживать. Выживать в качестве третьего «Иванушки», делать себе имя. Нужно было становиться частью группы, вливаться в коллектив…

Я искренне помогала Олегу в начале его пути в «Иванушках». На гастролях мы проводили много времени один на один. Рыжий мне так говорил: «Возьми Олежку, пойдите, погуляйте». В прямом смысле этого слова: мы выходили из гостиницы и бродили кругами, бесконечно разговаривая. Я так понимаю, это и были первые попытки моей психотерапевтической практики: разговоры по душам, без осуждения, со способностью слушать, задавать вопросы. После наших гуляний Олегу становилось легче.

Почему Олегу было тяжело? Несмотря на наш положительный настрой и поддержку, Олег не умел танцевать. Он странно двигался, был угловат. Рыжий и Матвиенко решили нанять тренера по танцам, чтобы движения стали более отточенными, а Олежка подучился. И наняли не кого-нибудь, в самого Егора Дружинина, который только что вернулся из Америки и начинал свою карьеру в России именно как постановщик танцев. Тогда он был известен лишь своей ролью Васечкина из кинофильма «Приключения Петрова и Васечкина».

Егор подтянул коллектив. Танцы стали лучше. Олег по-прежнему был угловат, но аутентичен (или мы просто к нему привыкли). Помимо танцевальной части, Олег нуждался в помощи стилиста. В начале карьеры в «Иванушках» он был почему-то лысым, брил голову наголо. И, конечно, требовались костюмы, что-то, что сделало бы его модным и привлекательным. Но Олег не был ни модным, ни привлекательным тоже. Он, как будто вопреки, постепенно становился частью коллектива.

Тень Сорина не давала покоя. Мне кажется, она преследовала его всю жизнь, поэтому поведение Олега было по большей мере саморазрушающим. Алкоголь был его, пожалуй, лучшим другом (ну, помимо звукооператора Димы Минаева), он помогал ему справляться и быть храбрым. Это был такой struggle каждый день – справляться со своей «недостаточностью». Мазохизм у этого был страшный. Олег очень старался. Он был непреклонен. Он был трудолюбив. Он приносил всего себя на плаху творчества, и все равно было ощущение, что чего-то не хватало.

Почему умер Олежка так рано? От разбитого сердца. Он так и не обрёл семью, причём во всех смыслах этого слова. «Иванушки» были его семьей, как я люблю говорить, нуклеарной, но он так никогда и не построил своей семьи. В голове его был такой разный замес. Ранняя потеря родителей даром не проходит. Об этом мы вообще мало знаем, он не любил рассказывать. Был слух, что его мама от него отказалась, или её лишили родительских прав, и он оказался в детском доме. Про папу вообще ничего не известно. Уязвимость Олега не имела предела. Ему неоткуда было искать защиты и не на кого положиться. Но душа его была светла. Он был добрым, хоть и под конец жизни немного одеревенел. Добрый, щедрый парень, который просто хотел быть любимым.

Автор Маша Лопатова, фото из личного архива