Как я осталась жить (Пролог)

Я проснулась, с трудом открыла глаза.
Почему-то было сложно заговорить, но я очень хорошо слышала.

Я слышала разговор двух очень близких мне людей, наверное, самых близких на тот момент. Мужской и женский голоса тихо обсуждали, что будет дальше.

– Это значит, что у меня никогда не будет детей, да? – Спрашивал мужской голос. Женщина ничего не могла ему ответить.

– Ну, почему же, возможно, от другой женщины.

– У меня никогда не будет детей! У меня никогда не будет детей… – повторял мужской голос. Этот мужчина и вправду боялся, что у него не будет детей, как боялась бы этого женщина. Наконец, я смогла произнести первые слова. Скорее, это был вопрос:

– Я не умерла? Я здесь, на Земле?

– Марусечка!!! – Рыжий и мама бросились ко мне, склонились, радостные, и залепетали.

– Ты не умерла! Ты совершенно жива, и даже очень хорошо выглядишь! Такая румяная!

Я, и правда, чувствовала, как у меня горят щеки. Наверное, это от большого количества жидкости и электролитов, которые в меня влили. Ну, и, наверное, новой крови тоже. Да, потребовалось переливание крови,  ведь я много потеряла. Хирург очень волновался, но был очень рад и доволен, когда вошёл в палату:

– Ну, что вы тут столпились? Человека только из реанимации привезли! Вы бы ещё целую группу Иванушки International сюда пригласили. Девочке нужно отдыхать!

Серёжа Штыров, мой хирург, выгнал всех из палаты и присел на мою кровать.

– Что ж, красотка, расскажу тебе, что было. Я сделал всё возможное, чтобы спасти тебе жизнь. Более того, мне удалось сделать тебе эту операцию лапароскопически. Тебе повезло, что у тебя нет разреза вдоль или поперёк. Дело в том, что я просто сейчас защищаю свою докторскую диссертацию именно на тему лапароскопических операций. Вот, тренируюсь на таких как ты. Пока получается очень удачно!

– Спасибо вам, доктор! – хотя мы перешли «на ты» – Что было-то, Серёжа?

– Внематочная беременность, рванула труба. Трубу, конечно, спасти не могли, ибо спасали тебя. На столе ты у меня лежала с полным пузом крови. Всю твою кровь собрали, прогнали через машину и опять тебе влили, ну, и ещё чьей-то добавили. Потеря была огромная. Не знаю, как концы не отдала. Вторая труба осталась зато. Но она нерабочая. Если захочешь иметь детей, придётся тебе делать второю операцию, чистить трубу, ибо есть у тебя почти 100 процентов гарантии второй внематочной. Поэтому операции не избежать в будущем.

Серёжа Штыров был настоящим хирургом. Он и сейчас им остаётся, уже доктор медицинских наук, профессор. Но для меня в тот момент он был просто Серёжей .

– Приходи ко мне в кабинет сама, как сможешь ходить. Вернее, завтра с утра. Даже если не сможешь – надо делать упражнение. Каждый день, пока ты тут, встала и по стеночке пошла до моего кабинета, доложила о самочувствии и пошла обратно в палату. Так восстановление будет быстрее. Не жалей себя, поняла? Встала и пошла.

Я не жалела себя, и в то же день встала, пошла и упала в обморок  прямо в коридоре. Открываю глаза, надо мной стоит Штыров: «Говорю же, завтра приходи, не сегодня!»

Утром я совершенно без проблем дошла до его кабинета. Стучусь, открываю дверь, а там – дымовая завеса. Серёжа курит одну да одной. От одной прикуривает, другую тушит. Полные пепельницы бычков!

– Я дошла, – говорю.

– Я вижу. Садись. Расскажу тебе, над чем работаю.

Я вдыхаю сигаретный дым и понимаю, что долго не выдержу.

– Сереж, у тебя так накурено, я не могу. Как ты тут сидишь?

– Без сигарет работать не могу. Иди обратно в палату.

Я побрела к себе.

Автор Маша Лопатова, фото из личного архива