Как я осталась жить в Америке (часть 24)

Я пришла к своему лечащему врачу в Юте. Рассказала, что много пью, потому что не могу забеременеть. Он задал мне вопрос: «Почему для тебя так важно забеременеть сейчас? Твой муж давит на тебя и просит как можно скорее родить?» Конечно, на меня никто не давил. Дело в том, что в Юте это очень распространенный сценарий: женщины рожают много детей, в идеале шесть. Они не работают и занимаются только детьми. Женщины в Юте как правило не получают высшего образования, ибо нах@й? Все равно всю жизнь маяться только детьми. Над ними довлеет церковь, общественность, семья и муж.

—Так вот, у тебя есть мысли о смерти?
— Нет, — наврала я ему, хотя о смерти думала часто. Не то что бы я хотела расстаться с жизнью, нет. Я просто думала о смерти, как я думала бы на какие-то другие темы, например, о любви или справедливости.

Доктор написал мне направление в центр репродукции института Юты, чтобы начать процесс ЭКО. Он знал, что у меня нет одной трубы, и я автоматически попадала в пул нефертильных женщин. Напоследок он сказал: «Попробуй не пить две недели. Если полезешь на стену, позвони мне, я скажу, что делать».

Я смогла не пить две недели. Не могу сказать, что я лезла на стенку, но мне было некомфортно. Я честно ждала, когда эти две недели закончатся. За это время мы с мужем сходили на приём к репродуктологу, где прошли все анализы и тесты. В целом мы были здоровы, если не считать моей одной трубы и качества его спермы. Удивительно, но изнуряющая физическая нагрузка НБА не лучшим образом влияла на качество удмуртских сперматозоидов. «Как показывает наша практика», — сказал врач, — «беременность наступает легче вне сезона. А пока попробуем искусственное осеменение».

Простая процедура: ждёшь овуляции, приходишь с мужем в офис, собираешь сперму и через катетер получаешь дозу прямо в шейку матки. Эту процедуру мы повторили раза три, и ничего не сработало. Доктор не была удивлена. СДа, обычно эта процедура не работает», — констатировала она, — «Но мы должны попробовать все варианты, перед тем как приступить к искусственному оплодотворению. Такие правила».

ЭКО в Юте оказалось очень дорогим удовольствием. Около $40000!!! Мы с мужем вроде и не бедные, но новичкового контракта не было достаточно, чтобы покрыть такие расходы, и мы решили заняться ЭКО в Москве. У нас было около пяти месяцев межсезонья. Я вернулась к своей Лебедевой, и мы начали.

Не знаю, это только у меня, или у всех так, но в процессе ЭКО я думала, что всё-таки кукушка улетит навсегда и никогда не вернётся. Гормоны стимуляции просто делали из меня какого-то гоблина: то смех, то слезы, эмоциональная синусоида, нервозность и раздражительность. Мне кажется, со мной совершенно невозможно было жить. Ко всему прочему у меня возникла гиперстимуляция. Я попала в больницу под капельницу, где чуть не сдохла от количества жидкости во мне, которое верным шагом подбиралось к моим лёгким. Да, от гиперстимуляции можно умереть.

Хорошие новости были позже, когда у меня образовалось 47 фолликулов, из которых 20 оплодотворились. То есть, у нас было около 20 эмбрионов для подсадки. Кстати, я, как человек практичный, процесс ЭКО начала вместе со своей суррогатной матерью. Я действительно хотела, чтобы хоть где-то сработало. И да, меня совершенно не озадачило, что сработать могло у обеих. Значит, детей было бы сразу много! Я и мой муж хотели много детей.

После переноса эмбрионов и мучительного ожидания в течение двух недель никакое ХГЧ не росло. Имплантация не состоялась. Я собрала своего сына, и мы уехали с ним на отдых в Марбелью. «Может быть, там станет лучше», — подумала я. Голова моя была совсем не на месте.

Возвратившись в Москву через 10 дней, просунувшись рано утром, я обнаружила телефон своего мужа, который вибрировал от смс. На экране горело сообщение: «Ты проводишь меня в аэропорт???» Почему-то у меня подкосились ноги.

Я взяла телефон и ушла с ним другую комнату, пока муж спал. За какие-то считанные минуты методом несложной дедукции я выяснила ВСЁ: что, где, когда и, главное, с кем! Я знала с точностью до минут, в какой гостинице он был, пока меня не было дома. Так я столкнулась с изменой первый раз в своей жизни.

Около месяца я пытала его, а он не сознавался. Он всё отрицал, включал какого-то нелепого актёра, а я плакала каждый день. Вернее, со слез начинался мой день: уходила в душ и рыдала там под водой. Сейчас я думаю, как после этого всего не сошла с ума? Хотя, скорее всего, сошла, но просто хорошо маскируюсь.

В какой-то момент я устала. Устала — это означает полное отчаяние и решительность в одном флаконе. Зашла поздней ночью в его кабинет, где стоял его любимый компьютер, на котором он играл в какую-то бесконечную игру, и очень серьёзный тоном потребовала правды. В последний раз. Я сказала, что это важно для меня как ничто другое, что я пытаюсь забеременеть, и мне нужно понимать, зачем я это делаю. Я должна была знать правду. И я знала, что смогу её пережить.

И он признался во всём. Он рассказал мне всё честно со слезами на глазах, и это был, пожалуй, единственный раз за всю нашу совместную жизнь, когда я услышала от него много потрясающих, искренних и честных слов. Мы говорили всю ночь, вышли из дома, сели в машину и куда-то поехали, не знаю, зачем. И говорили, говорили… В тот день я по-настоящему поняла и осознала, что я — его Единственная женщина. На всю жизнь.

Автор, фото Маша Лопатова