Как я осталась жить в Америке (часть 30)

«Как вам пришла эта идея?», «Зачем вам это?», «Ты что, не боишься чужой кармы???», — сколько же разных вопросов выслушала я по поводу своего желания усыновить ребёнка. Да, и я, и мой муж всегда рассматривали возможность усыновления и часто говорили об этом. В основе этого решения лежало, как ни странно, желание помочь. Помочь ребёнку обрести дом. Это потрясающее чувство — дать возможность чужому ребёнку обрести семью. Это огромная ответственность и очень много работы. Но мы с мужем — люди  с повышенным чувством ответственности, да ещё и трудоголики, поэтому усыновление было очень логичным развитием нашей семьи.

Мы всегда знали, что это будет ребёнок из России. Всё-таки в нашей родной стране требуется помощь такого характера: у нас по-прежнему есть много детских домов, домов малютки, есть «отказники» и дети, у которых родителей лишили прав. Можно долго рассуждать о развитости России, но всё, что касается детей «без домов», это первый показатель отсталости страны, по крайней мере, для меня. Кстати, соглашусь, ситуация стала меняться к лучшему, и сейчас состояние детских домов удовлетворительное, а некоторые — так и вообще показательные. Но при всём этом задумайтесь: во многих странах не существует детских домов! Нет такого учреждения!

В идеале мы хотели усыновить двоих детей, желательно двойняшек или братика и сестричку. И да, мы хотели уже несколько «подращенного» ребёнка, лет трех-четырех.

Началась процедура сбора документов. Честно говоря, мы не особо афишировали этот процесс. Мы не считали нужным никого посвящать, ни родителей, ни друзей. Естественно, появление нового члена семьи мы обсудили с нашим старшим сыном, который встретил эту идею с радостью. Маленькому Стёпе мы тоже в какой-то момент объяснили. Когда в нашей семье появился приёмный ребёнок, ему было всего два с половиной года. Он хоть и был маленьким, но очень смышлёным. В этом возрасте он отлично разговаривал, причём на русском и английском. И да, он тоже был готов к братику и сестричке.

Процесс сбора документов не самый увлекательный, и обычно он длится приблизительно столько же, сколько и беременность. Да, у нас он столько и занял. Сбор документов обычно увенчивается главным. Главное — это бумага, которая даёт возможность паре иметь статус приёмных родителей. И дальше начинается самое сложное — подбор ребёнка. По месту прописки вы получаете доступ к досье на детей, 99 процентов из которых нездоровы, кто-то сильно, кто-то очень сильно. После просмотра картотеки в течение всего дня я выбрала нескольких детей. Кстати, никаких двойняшек не было и в помине. Я пришла к начальнице этого отделения, и она после изучения дел так очень прохладно спросила:

— Вы хотите, чтобы они у вас умерли?

— Да нет, я хочу их вылечить, у меня есть возможности.

— Возможности возможностями, но не стоит действовать безрассудно. Я вам позвоню, когда появятся здоровые дети.

На этом и порешили.

Через буквально неделю я получила звонок: «Есть брат и сестра, маму лишили прав. Алкоголик. Чуть не сгорела в квартире пьяная вместе с детьми. Мальчику три года, а девочке девять месяцев. Поедете смотреть?» — «Да, конечно!» Пулей помчалась в детский дом. Мальчик Тёма, совершенно очаровательный, гулял на детской площадке со своей группой. Он был такой нежный и трогательный, и мне очень понравился. Но тут момент: мне-то, может быть, он и понравился, а вот я ему? Это вопрос. Действительно, с какой стати ребёнку трёх лет может понравиться какая-то посторонняя тётя?

Нужно понимать некоторые вещи. Дети, живущие в таких домах, могут быть совершенно счастливыми. То, к чему они привыкли: их уклад, режим, воспитательницы, — это всё их достаточно комфортная жизнь. Да, они не знали мамы, но они и правда не знают, что это, поэтому и не страдают. В этот же день мне показали и тёмину сестру Варвару. Она находилась на другом этаже и лежала в боксе для совсем маленьких. Она была очень симпатичная с удивительной отличительной чертой — у неё была седая прядь волос. Я поговорила с директором детского дома, и мы договорились, что я буду приезжать и навещать их два раза в неделю. Это очень правильная процедура — дети должны проникнуться к своим потенциальным родителям, чтобы легче и безболезненнее прошёл переход из их привычной среды обитания в новый дом.

Я была встревожена и счастлива одновременно, когда через несколько дней запланировала поездку к Тёме и Варваре. Помчалась в магазин игрушек, накупила каких-то Микки Маусов, машинок и прочего. Я примчалась и первым делом побежала в Тёме, вывалила на траву огромный пакет игрушек. Честно вам сказать, я не знала, как сделать так, чтобы ребёнок захотел пойти со мной ко мне домой. Мы очень хорошо поиграли и пообщались. Он улыбался, но всё равно был немного начеку. Мы попрощались, и я пошла в отделение, где была Варвара. Каково же было мое удивление, когда Варвары не оказалось в боксе. Что-то ёкнуло внутри. Пришла нянечка: «Знаете, Варвара заболела, и мы были вынуждены отправить ее в больницу. Мы живём по инструкциям, и когда у ребёнка поднимается температура выше 38, мы обязаны отравлять их в больницу…»

Автор, фото Маша Лопатова